Подснежник
- С закатом вернусь, малышка! – вскакивая на холодно-белого коня, крикнул сестре молодой человек. Хотя, можно ли его так назвать? Скорее нет, нежели да: это был весьма высокий дух, носивший длинную мантию мага и живший со своей родной сестрой – юной дьяволицей. Итак, не был он человеком вовсе. Был ли он молод? Для духа тридцать-пятьдесят лет – младенчество. Значит, и молодым его назвать никак нельзя было… что ж, несмотря на все эти мелкие неурядицы, Локки выглядел как просто необычный парень (хотя чего не достичь посредствам современных «косметик» - линз, костюмов, красок, украшений!). Только Локки был таким от природы: легкое, но крепкое телосложение, кожа цвета само*, белоснежные, кажется светящиеся волосы. Занятно, что четкие тонкие брови, словно нарисованные быстрой рукой портретиста, были совершенно черными. Хм, или серыми, но очень темными! Очень темными казались и необыкновенно крупные глаза духа: зрачок в них был всегда невозможно расширен, что и давало такой эффект. В минуты ярости, случавшиеся с Локки очень редко, зрачок становился узкой, едва заметной щелью и тогда глаза духа вспыхивали светло-зеленым, с рубиновыми искрами…
Но разве намеревался он злиться? Нет, совсем нет! В огне рассвета брат дьяволицы направлялся на Землю – как делал он это каждый год этого числа. В начале каждой весны он поднимался к людям и искал самых красивых девушек в каком-то одиноком городе…
…Утро выдалось необыкновенно свежим и чистым. На небе не было ни облачка и утренний ветер бойко задул с залива. Восход золотыми лучами напал на Петербург, отразившись святым огнем на куполах и шпилях, пробежав смехом муз по водам рек и каналов. С ним прибыл и Локки – его конь бесшумно появился в пустынном месте на окраине города.
- Тэш… тихо, малыш!.. – спрыгнув на Землю, дух подхватил скакуна под уздцы, - Я до заката снова буду здесь, а пока… - он оглянулся, посмотрев на однотипные дома спального района, видневшегося вокруг лесопарка, - Пока мне есть чем заняться! - Локки провел рукой над головой коня и тот стал пепелищем костра. – Я вернусь к тебе, дружок, непременно вернусь! – он одернул мантию и она превратилась в человеческую одежду – теперь Локки стал «молодым человеком» в стильной белоснежной кожаной куртке, соответственных джинсах цвета серебрилик и черных матовых ботинках. Глаза духа скрывали черные очки а ля «Матрица», из-под рукава куртки иногда выглядывали изысканные серебряные часы… В общем, ночной столичный франт каким-то образом оказался на глухой окраине и первая мысль, что могла бы прийти в голову нормальному человеку, это «откуда он вылез такой чистенький?!» - да, вы можете посмеяться или позавидовать, но к Локки не липла грязь, равно как он не мог чувствовать холода или жары! Дух, подобный ему, на самом деле не мог ощущать очень многого их земного, однако…
- Где же ты, прекрасная дева Земли?.. – пропел он, выходя из лесопарка. Но было еще настолько рано, что улицы оставались пусты – только редкие пьяницы валялись по подъездам, да остатки молодежных тусовок разбредали по домам. Локки огляделся и, отыскав солнечное местечко, повернулся лицом к светилу. В ту же минуту он почувствовал где искать ему первую девушку – он быстро перешел улицу, почти что бегом пересек двор, миновал рыночек, вновь пересек дорогу, оказавшись в очередном дворе, и тут сбавил шаг. Он осторожно и совершенно бесшумно пошел вдоль блочного дома и скоро свернул к решетке детского сада. Она не была преградой ему – через пару секунд Локки стоял около детского домика, на нижних досках которого красовались курьи ножки. Дух нырнул вовнутрь и сел на скамью. Бывшая там девушка его не заметила: она продолжала смотреть в окошко, сжав себя руками и изредка подергиваясь. Лицо осунулось и стало совсем бледным, тогда как глаза покраснели. На ее коже Локки чувствовал следы слез. Девушка была одета невозможно легко, правильнее сказать – она была не совсем одета: на ней не было ни куртки, ни обуви. Очевидно, она выбежала из дома как была – в легком платье и босиком. Обнаженные плечи отдавали синевой. Локки поцеловал девушку в ключицу и она ожила, все еще не видя его. Всхлипнув, продрогшая девушка поежилась и болезненно повела ногами. Локки взглянул на них и увидел, что они совсем посинели. Он не вздохнул и ничего не подумал – Локки просто взял в руки одну из ножек и, опустившись на землю, поставил себе на колени. Девушка громко вскрикнула, увидев наконец непойми откуда появившегося незнакомца. Она жутко перепугалась и не смогла даже позвать на помощь, но Локки это, казалось, совершенно не волновало: он подхватил свою находку на руки и вынес наружу, представив теперь совершенно бледную девушку солнцу. Она невольно обхватила его за шею и почувствовала, что незнакомец не только странен своим появлением, но и так же холоден, как и она! Что еще хуже – он с каждой секундой становился все холоднее… или нет?.. Нет, совсем нет! И она вскоре поняла, что несмотря на то, что парень был холоден как лед, его объятия быстро согревают девушку. Она неуверенно улыбнулась брату дьяволицы:
- Кто ты?..
Локки не ответил, а только улыбнулся, опустив девушку на землю. Ее лицо стало свежим, плечи по-здоровому теплыми, а на щеках появился румянец. Девушка стояла рядом с духом в теплых джинсах, сапогах и полушубке с капюшоном. Локки отступил на шаг и на лице его выразилось сожаление. Он расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана что-то.
- От чистого сердца… - произнес он, протягивая девушке предмет. Она машинально приняла подарок и поблагодарила. Через секунду ее глаза все же обратились к дару – в ее руках остался нежный подснежник. В руке Локки же теперь был безвременник – цветок угасания и грусти. Девушка тепло улыбнулась и хотела что-то сказать, но… больше она никогда не видела этого странного дьявола…
- Маша! – ее окрикнул знакомый парень, заметивший ее издали, - Маша, Господи, я тебя всю ночь искал! Плюнь ты на этого чертова Романа, он же убьет тебя однажды своими истериками! Он же… ты… - он запутался в словах, бережно взяв девушку за руки.
- Роман?.. – непонимающе переспросила она, но тут же поправилась: - А, Роман!.. Он… слушай, а ты не видел что за парень тут был?..
- Какой парень? Маша, да я тебя всю ночь искал – как ты убежала от этого придурка!
- Так не видел… - Маша продолжала говорить весьма рассеяно.
- Да что с тобой, сестрица?..
- Ой да ладно сестрица! – отмахнулась она, - Пойдем-ка отсюда…
- Ой, да… ты, наверное, есть хочешь? Зайдем ко мне, у меня родственники что-то грандиозное устраивают, мать опять наготовила столько, что нам ввек не съесть…
- Грандиозное?.. подожди, по какому поводу-то?
- Как по какому? Восьмое марта сегодня… пошли!
Локки наблюдал за ними равнодушно. Он знал, что девушка должна была умереть на закате от переохлаждения и нежелания жить, а теперь… а теперь она станет женой этого действительно молодого, действительно человека. А брат дьяволицы повернулся и, сорвавшись с места, побежал в сердце города – через все его улицы. Ему было жаль утерянной красоты грусти в девушке. Локки искал ее каждый год, а находя убивал, как и должно дьяволу… Еще не одна девушка – плачущая или одинокая – получила в подарок нежный цветок – подснежник… и в Петербурге стало немного теплее. А Локки и его смертельно-холодный конь вернулись на закате к сестре, принеся ей целый букет безвременников…
* само – чуть рыжеватый розовый
И это только мягко сказано. Большое спасибо за этот текст 
