Pride Lands

Лапы слишком широко раставлены. думаю, это засчет тго, что грудь очень широка.

Лесс, клево)) Больше нечего сказать. Я... добавлю его в свою коллекцию рисунков, окей?

Вообще рисунок красивый, но есть недочёты. Как уже было сказано, передние лапы расположены слишком широко, из-за этого грудь кажется слишком широкой. Дальше-где вторая задняя лапа? Если за камнем, то тогда персонаж свалится.
Зато выражение морды классно получилось.

И ещё-недочётом это не является, просто интересно-примерно на середине полукруга солнца можно рассмотреть ещё одну..ну скажем окружность. Она распологается примерно паралельно поверхности воды. Напоминает ядерный взрыв

>Less< писал(а):Вот, откапала рисунок. Не слишклм старый (этот месяц), но и не вчерашний. Его история полностью на самом рисунке :lol:

А книжка где? :)

Задняя лапа там есть, но с пузом сливается Передние неестественно лежат - мози неестествено закручивались От книжки воротило и посему нету Во, все парировала
А если серьезно, то большое всем спасибо за отзывы

Вау! Действительно красиво. У меня еще Armin van Buuren - Serenety как раз попался и такие ощущения. Просто потрясно. Кстати, лапы особо немного выделяются от пуза))) Если прищуриться и присмотреться, а также воткнуться в экран

У большинства творческое настроение пробуждается аккурат перед экзаменами, когда надо что-то активно учить Но обычно такое состояние, что какие-то кривости все равно остаются

Бандит, в точку - только так рассмотришь!
Кивули, это не сессия, просто я за ум решила взяться

это не сессия, просто я за ум решила взяться

Ну раз взялась, не урони! -)
Картинка милая, почему мне она напомнила сценку из моего же рассказа?
Лесс на камне, закат в саванне... хм

А ведь точно Только у меня море и тело не антропоморфное Я антриков, к сожалению, не слишком хорошо рисую

Только у меня море и тело не антропоморфное

Хорошая фраза Интересно, как бы выглядело антропоморфное море
Сорри за флуд

2 >Less<
Красивооо.....
У Тя такой рассвет !!! (хочется рассвет)
А ты об уроках думаешь !?!
Волны.... и огромный подымающийся диск солнца на горизонте....
Представляешь ? Впереди тебя ждет солнечный день с океаном !!!
СУПЕР !!!
2 Vovych

Лесс на камне, закат в саванне... хм

Какой закат это разве не рассвет .......
Хм.. камень вроде есть....
Не-е.... хоть что говорите я все-равно за рассвет

Закат, рассвет - не все ли равно? Это тот момент, когда солнце касается магией света морских волн, и он прекрасен.

Написано тогда, когда события текста Вовыча остановились на соответствующем моменте

Луна и Тигр.

Блики воды струятся по лесной чаще, пронзительно кричат чайки над морской волной. Я не здесь. Шумной толпой выбегают ребятишки из школы, незримо слетаются ведьмы на шабаш. Но и здесь меня нет. Мальчуган лет одиннадцати чуть не попал под машину: минуту назад священник с трудом поведал ему о смерти отца. Теперь же благодарил Бога за спасение мальчика. И снова не здесь. Я.
Спросишь: кто же ты? Ты знаешь, я – Луна. Это вы, люди, так назвали меня, зовете и поныне. Здесь так темно и холодно. Хотя мне и неведомы ни свет, ни тепло – я это знаю. Но почему? Неужели нельзя родиться одной из вас? Почему судьба обрекла меня? А знаете ли вы, какого это – быть Луной? Скажу я вам: не просто! Я одна… одна, одна, одна! И проживу так вечность! Почему, Боже, почему?..
Сколько раз они приходили ко мне? Я уже не помню – так давно это было… Всегда я рада услужить своим светом, но неужели они не ответят мне и словом? Я вижу всех, слышу голоса. Живых и мертвых – ведь мне не нужны ни уши, ни глаза. Боже, Отец мирозданья! Прошу тебя, услышь меня. В который раз я взываю к лику твоему, но вновь и вновь… и Ты меня не слышишь… умоляю, прошу. Услышьте меня. Я так устала давать свет, живя во тьме. Я так устала от одиночества, когда пред моим ликом сильнее и страстней становится чудо жизни – Любовь!..
…По холмам тихо летали последние снежинки бурана. Зима пришла внезапно, как всегда бывало в этих краях. Белая пелена укрыла деревья, теперь походившие толи на гигантские грибы, толи на не меньшие вешалки для одежды. И точно так же преобразился и домик старого леопарда. Домик, стоявший в диком краю столь долго, одинокий как и его хозяин, ныне изменился и внутренне. В уютной комнате тишину нарушало глухое и болезненное дыхание Зарра, за стеной сплошным белым комком шерсти сплелись невинные Аваре и Хаори, в той же комнате не выпускал из объятий гепард львицу, сквозь сон вдыхая аромат красных волос, блаженно жмурясь и разве что не мурлыча. В печи на кухне еще тлели угольки, дополняя потрескиванием ритмичное тиканье часов. Под такую музыку спала Лизи, свернувшаяся клубочком на мягком кресле. Девушка не хотела уходить, боясь темноты. Лишь рядом с Бьорном она чувствовала себя в безопасности, лишь тогда ей не снился невольничий рынок, регулярно навещавший одиночество юного гепарда. Муж малышки действительно сидел на кухне, говоря со старым другом. О былом, о новом… время шло своим чередом.
Максимилиан спал в одной комнате с Зарром. Дыхание раненого друга тревожно проникало в сон белого тигра, заставляя мышцы неровным ритмом сжимать и освобождать грудную клетку. Макс простонал что-то и повернулся на бок, тяжело вздохнув. Одеяло соскочило и прохлада, наполнявшая комнату, игриво пробежалась по свитеру, защекотав оголившийся бок, где одежда предательски задралась и шерсть антропоморфа плохо защищала от перепада температур. Тигр поежился и открыл глаза. В полудреме он попытался поднять одеяло, но зацепился за занавеску и, стягивая не пришитую ткань, соскользнул руками на пол. Мысленно чертыхнувшись, поднял одеяло на кровать и встал сам, чтобы повесить занавесь обратно. Глаза резанул яркий лунный свет и Максимилиан зажмурился, покачнувшись и упав на кровать. Потряс головой и открыл глаза. Медленно и осторожно, вновь посмотрел за окно, на небо. Ночное светило яркими лучами озаряло Землю, словно пытаясь уподобиться божественному Солнцу… такого яркого света Максу не доводилось видеть прежде. Как завороженный, тигр поднялся, оставив занавеску рядом с одеялом. Рука сама коснулась стекла, взгляд не оставлял Луны.
- Это сон, Луна в древние времена раскололась на современные спутники, как и Солнце… - шептал белый тигр, - этого не может быть, просто не может… я сплю!..
Луна игриво улыбалась. Он мог чувствовать это. Мысли утихли, исчезли вовсе… медленно и плавно Максимилиан отошел от окна, скрипнул дверью, осторожно придерживая старое её дерево. Накинул куртку и незаметно вышел в ночь.
По началу тьма была настолько густой, что цивилизованному коту было трудно различить хоть что-нибудь, холод заставил волне крупной дрожи пробежать по мощному телу зверочеловека. Макс поднял воротник и вышел из тени веранды. Пройдя по сумрачному лесу, тигр вышел на залитую ярким светом плотину. Закутанная в покрывало первого, невинного снега, она походила на огромный тюфяк.
Сиреневые глаза светились в лунном свете, зовом древности закипала кровь. Белый тигр стоял на середине залитой сиянием плотины. Дыхание оставалось поверхностным, разум отказывался выдавать предположения, сердце гулко стучало в груди, ладони подрагивали, когти ритмично касались брюк. Казалось, Луна проходила сквозь зрачки тигра, вливалась в кровь, опьяняла сознание. Пасть открылась сама собой, горячее дыхание не удержалось внутри. Когти резко впились в ладони, спину сковало дикое напряжение, голова откинулась и из глубины души вырвался рык. Пронзительный, болезненный и протяжный, растворяющийся в темноте и глухой чаще леса. Сон друзей остался невредим. Макс упал на колени.
- Что ты?.. – хрипя выдавил он, - Что, черт подери, происходит?!
- Я – голос из ниоткуда, не произносимый никем, - Я здесь. Мое имя – Луна!
Тигр поднял голову. Глотая не выступающие слезы, смотрел на древнее светило, смотрел и не верил своим глазам. Страх мгновенно охватил разум. Вскочив с колен, Макс рванул к деревьям, в спасительный сумрак. Скорости позавидовал бы и Голди, но, врезавшись когтями в показавшуюся мягкой древесину, душа тигра все жаждала. Мощи, свободы, дикости ночи. Кровь закипала, стуча в висках, заставляя древний огонь обволакивать мускулистое тело Максимилиана. Снег на стволе стал мокрым и липким от жаркого дыхания. Тигр безумно смотрел на него, не в силах ухватить за хвост хотя бы одну из бегающих по кругу мыслей. Через секунду вновь сорвался с места и, скидывая на ходу куртку… свитер… футболку, помчался обратно, к Луне. Волна снега ознаменовала резкую остановку зверя, теперь стоявшего к светилу боком. Ледяной воздух накинулся на разгоряченное тело, его когти впились в плоть, дыхание перехватило. Макс снова упал, теперь уже почувствовав на губах кристаллики снега.
- Макс?.. – теперь Луна заговорила мягким женским голосом, окутывая теплом и нежностью потерявшегося зверя.
- Почему я… - спросили лишь губы, - Почему я?..
- Я не знаю – ласково отозвался голос, - Я так просила…
- Кого?.. О чем?! – Макс не замечал, что не произносит этих слов, ровно как и не чувствовал больше холода зимней ночи.
- Бога. Он создал меня одинокой и я просила говорить… должно быть, он выбрал тебя! – сияние нежного голоса Луны продолжало наполнять воздух, - Наверное, ты тоже хотел говорить со мной. Я одна уже так давно, так давно со мной не говорят…
- Но ты… ты ведь мертва! На нашем небе множество светил!!!
-… и поэтому я одна. Потому, что меня никто не видит… - очень грустные нотки перевивами играли в голосе, - А ты увидел!
Макс закрыл глаза и с силой выдохнул. Сердце успокаивалось и по телу разливалась неведомая прежде нега, холод становился приятным, запах снега – родным. Когти инстинктивно царапнули бетон, со следующим вздохом тигр услышал урчание. «Господи, что со мной?!» - промелькнуло у него в голове, пронизав сознание и подняв тело.
- Ничто не бывает случайно, Максимилиан, ничто. Ты знаешь что ты ищешь?
- Странника – словно в бреду ответил тот, - Мы ищем Странника.
- Но зачем?
Макс сел. Действительно, никто еще не задавал этого вопроса вслух: что они ищут на легендарной горе? С минуту он молчал. Потом поднял морду к небу и тихо начал:
- Когда я был маленьким, отец часто рассказывал мне легенды. Красивые сказки про древность, про ходивших на четырех лапах зверей. Мне тогда было пять или шесть, - белый тигр сглотнул, - когда он умер. Стоя над открытым гробом, я не мог заплакать. Из головы не шел один только вопрос: почему он оставил меня и почему погибли древние…
… - Макс! – Голди с разбега сел в ноги тигра, - Что ты дрыхнешь? На тебя это не похоже, приятель!
- Я… - сон начинал отступать, - кажется, воздух на меня подействовал оздоравливающе, бессонница отступила! – Макс поднялся и, тряся головой, улыбнулся другу. Что-то скользнуло по шерсти на груди. Голди уже убежал когда Белый тигр достал платиновый медальон. На нем была изображена полная, светящаяся Луна. «По дороге к правде» - гласила надпись на обороте.

Когда-то лавно я говорила о некоем гепарде, пришедшим ко мне "записаться", все с ума сходила, что я шизофреник Короче, я наконец взялась снова за этот текст, дописав его. Самое интересное, что главный герой, тот, кто рассказывал мне свою историю, в самый "подходящий" момент просто взял и кинул меня Пришлось писать более привычным способом - не просто записывая чьи-то слова, а просматривая события, находясь там самой
Что скажу сразу - текст раскручивается постепенно, по спирали можно сказать - я пока писала сама не раз натыкалась на "сюрпризы". И, если у кого есть время, советую прочесть дважды. Или хотя бы перечитать начало, многое примет совсем иную форму И еще я не придумала как это все назвать и поэтому... по первой строчке, и вообще фраза "коронная" Да, тут ровно 9 стр. в Ворде, извиняюсь за объём... и... что-то мне не заткнуться. Читайте кто хочет

Что за чушь?..

- Что за чушь? – гепард неловко поднялся и отряхнулся. Густой запах прелых листьев тяжелым удушьем ударил в голову и в глазах у пятнистой кошки потемнело.
- А… привет! – с ветвей соседнего дерева прозвучал совершенно безразличный голос.
- Ты… ты кто?.. – покачиваясь, спросил гепард.
- Я? Я коршун.
- Это я вижу, – хрипловато от пульсирующей боли протянул упавший, - А имя у тебя есть?
- Имя? Здесь нет имен, мы – никто!
- Как это нет имен? А различать?
- …себя и свое отражение? А у тебя имя есть?
- Конечно есть!
- И как же тебя зовут? – коршун наконец слетел на большой камень, лежавший у самого ствола и в упор посмотрел на замешкавшегося гепарда, - Как твое имя?
- Я… я не знаю… Что ты со мной сделал?! – пятнистая кошка возмущенно распушилась, резко подняв голову.
- Я – ничего. Но позволь… - коршун взмахнул крылом и оно внезапно стало пастельно-синим, меж перьев засверкали звезды. Гепард зажмурился и потряс головой. Открыв глаза, он вновь увидел звездную россыпь, но теперь уже на вечернем небе.
- Что за чушь? – вновь произнес озадаченный зверь, - Сначала снежные горы с барсом, потом лес с коршуном, теперь ночная саванна… - он оглянулся, но никого не обнаружил, - Эй, есть тут кто живой?!
Но никто не ответил. Гепард отправился по саванне, однако не нашел никого крупнее лягушки. Прохладный вечерний воздух – чистый, словно горный родник и спокойный как соленая вода в прибрежной лужице – наполнялся трескотней насекомых. «Какой странный вечер!» - подумалось зверю и он посмотрел на небо, тут только поймав себя на мысли, что оно совсем не изменилось за последний час прогулки.
- Что за чушь?.. – еще раз спросил гепард, но, конечно же, никем услышан не был. Внезапно его охватил сильный страх. Пришло чувство опасности, пятнистой кошке казалось, что за ней следят. Прозрачный воздух звенел от напряжения, гепард двинулся вперед, озираясь по сторонам. Голова опустилась. Хвост поджался и холмики лопаток опасливо перемещались в неровном ритме. Внезапный всплеск. Гепард подпрыгнул на всех четырех лапах так высоко, что ему мог бы позавидовать молодой сервал. Пару секунд зверь озирался и тяжело дышал, поджав переднюю лапу. Немного успокоившись, он понял, что в страхе бегая глазами по саване не заметил ручейка прямо под лапами. Пить ему не хотелось, но запах воды почему-то влек за собой. Дыхание стало поверхностным, глаза наполовину закрылись припухшими веками, кровь словно загустела и гулко пульсировала в голове. С поверхности лениво текущей воды поднимался дурманящий туман. Отражение сонно посмотрело на гепарда.
За мгновение вспышки, озарившей внезапно савану, пятнистая кошка оказалась поваленной на землю, а над ней стояла полупрозрачная, пылающая фигура Гепарда. Дыхание перехватило, мышцы сковал холод и биение в груди остановилось, словно боясь последующего момента.
- Что за чушь? – громогласно вопросил Гепард. Сердце стукнуло. Еще. Челюсть отвисла и гепард недоуменно промямлил: - Это ко мне вопрос?..

- Какой же ты глупый!
Зверь проснулся под деревом, почувствовав словно так было всегда, так и должно было быть. Рядом сидел белый лев.
- Что?.. – непонимающе-испуганно посмотрел на него гепард.
- Ты чего боишься-то? Себя? Ведь это было твое отражение!
Пятнистая кошка поднялась, неотрывно смотря на белого льва:
- А ты… ты кто?..
- Лев, Белый Лев. Разве ты сам не видишь?
- Вижу… имени и у тебя тоже нет?..
- Да что ты прицепился к именам?
- Но они обозначают…
- Да брось ты! – Лев прыжком опрокинул гепарда (очень мягко – так, что тот даже не почувствовал удара), приблизил морду и вкрадчиво спросил, тепло смотря в глаза зверя: - Ты видишь, что я – Лев?
- Вижу, – он почему-то перестал бояться.
- А чувствуешь это?
- Чувствую?..
- Да. Что у тебя вот здесь? – Лев несильно надавил лапой на грудь гепарда.
- Сердце, легкие, желудок… селезенка… там…
Лев пристально и недовольно посмотрел ему в глаза и тот замялся, только через несколько секунд тихо вымолвив:
- Не понимаю…
- А вот это, – Белый Лев медленно кивнул, - Уже похоже на правду.
Саванна внезапно потемнела, зрение погрузилось в сумрак, а по телу потекла истома. Мир расплылся в разноцветных кругах… гепард упал со склона, утонув в сугробе, тут же снег превратился в теплую белую шерсть Льва и Барс улыбнулся тут. Из-за спины снежного леопарда взлетел Коршун и скрылся за серой скалой. Гепард поднялся на задние лапы, обнаружил себя под деревом Коршуна. Оступился и стал падать, медленно переворачиваясь в воздухе. Мир снова погрузился во тьму, тело продолжало спокойно двигаться в невесомости, наслаждаясь дурманящей теплотой. В тишине появился четкий пульсирующий звук, негромкий, но захватывающий щупальцами осьминога сознание, все существо в целом.

Дмитрий очнулся. Не открывая глаз, выключил пикающий будильник на мобильном. В теле еще оставалось ощущение полета, на кончиках пальцев недоставало когтей. Молодой человек лежал на спине под привычным одеялом
- Что за чушь?.. – Выдохнул он, потирая лицо ладонями. В памяти тут же всплыл образ огненного гепарда и юношу слегка передернуло. Он немедля поднялся, наткнулся на свое отражение в зеркале. Перед Дмитрием стоял растрепанный, растерянный парень простого телосложения. И совершенно голый.
- Ох ма… - усмехнулся он вспомнив, что опять забыл одеться, - Вот этот парень точно не опасен! – Димка даже оперся на раму зеркала, легко рассмеявшись. От движения заныли мышцы и сердце ощутимо застучало. Гулкая боль стрельнула в грудине, на коже проступило красное пятно.
- Что за чушь?! – молодой человек отшатнулся и невольно коснулся рукой пятна. Очертания постепенно становились четче, прорисовывая след львиной лапы. Через некоторое время на груди Дмитрия красовалась аккуратная алая татуировка. С минуту он простоял перед зеркалом, ожидая исчезновения знака. Но тот, очевидно, намеревался остаться. «Я сплю, я просто все еще сплю» - решил молодой человек, - «Мне просто нужно принять холодный душ и все пройдет».
Решил – сделал. Вытащив из ящика мятый халат, Дима отправился в ванну (где на его счастье зеркал не было) и встал под холодные струйки воды. Остатки дурмана и большая часть шока утекли в трубу и Дмитрий, растирая тело махровой тканью, вышел из душа. Утренний черный кофе, английский завтрак и радионовости ожидали его на кухне. Покончив со всем этим, молодой человек вернулся в комнату и оделся. Надо сказать, что на свое обнаженное отражение он смотреть не хотел и первым делом закрыл шкаф (зеркало проживало на внутренней стороне большой дверцы). Через пятнадцать минут Дмитрий уже ехал в институт на своей «Хонде».

День прошел как обычно: лекции, научная работа по магистратуре, встречи с профессорами. Только иногда грудь вспыхивала огнем. Словно от ожога.
Солнце клонилось к горизонту, когда Дмитрий наконец покинул здание института. Уверенной походкой спускаясь по парадной лестнице и по привычке вольно оглядывая окрестности, поздоровался с очередным светилом современной науки (молодой человек прекрасно знал, что профессор работает по ночам)
- А кто это? – окликнул молодого аспиранта невинный детский голосок. Дима обернулся и увидел маленькую девочку возле институтского фонтана.
- Профессор Уилберт, - спокойно отозвался он.
- Я не знаю этого имени, - просто ответила девочка. – Кто он такой?
Дмитрий нахмурился и невольно обернулся. Фигура крупного мужчины продолжала мерно подниматься вверх по парадной лестнице. Казалось бы, обычный жест – оглянуться назад, но в последний момент увиденное юношей перестало быть столь обычным: когда молодой человек уже думал отвернуться, на линии плеч профессора появилась светящаяся полоска. Начинающий ученый уставился на нее в упор. Через мгновение из полоски появились крылья и Дмитрий увидел в профессоре седовласого орла.
- Орел… я вижу его орлом! – ошарашено произнес он, даже позабыв про малышку.
- Но у него нет крыльев, - девочка подошла к аспиранту довольно-таки близко. – Солнцу не от чего отражаться, чтобы ты мог видеть.
Молодой человек обернулся и недоуменно посмотрел на явно слишком умного ребенка. Тут её глаза блеснули янтарем, за спиной появились крылья. Перед Дмитрием предстал Дракон. По телу прошел холод, молодой человек испугался и даже слегка отшатнулся, но вскоре понял, что перед ним стоит все та же девочка - Дракон не был материален, Дмитрий видел его совсем иначе, нежели физические предметы.
- Зачем я вам? кто вы такие? – наконец спросил молодой человек, смотря прямо в драконьи глаза.
- Вопрос не в том, кто мы, а кто ты.
- Так кто же я?
- А ты сам не можешь ответить на этот вопрос?
- Могу. Но он тебе не понравится.
- Может потому, что это не есть ответ?
- Я еще не ответил.
- Но я уже знаю, что ты хочешь назвать мне своё имя. Это всего лишь имя.
- Но чего ты от меня ждешь?! – взорвался Дмитрий, - Что ты хочешь? почему я не могу жить дальше спокойно?!
- Тебе никто не приказывает, ты волен…
- Как гепард?! – оборвал он, - Почему меня преследуют эти сны? Чем был последний?
- Что ты чувствуешь?
- Это не в тему!
- Что ты чувствуешь?! – голос Дракона перекрыл все уличные шумы, взорвал сознание. Молодой человек ощутил струйки крови, стекающей из ушей.
- И ты еще говоришь, что ничего не делаешь со мной…
Дракон не ответил и даже бросил мимолетный взгляд на землю.
- Ты становишься собой.
- Кем?! ответь мне: кто я?..
- Я жду этих слов от тебя.
- Каких слов?! Хочешь, чтобы я назвал себя пятнистой сухолапой кошкой?!
- Нет. Ты занимаешься математикой, не правда ли?
- Да, но это тут при чем? – Дмитрий отвернулся и смотрел теперь в сторону фонтана.
- И думаешь ты быстро? Можешь понять то, что непостижимо другому? Однако, думать долго – не для тебя?
- Это знает вся кафедра, - огрызнулся Дмитрий. - Но разве это делает меня гепардом? Я хожу на ногах, ношу одежду и вожу «Хонду».
- Это лишь твоя оболочка! Ты не ответил.
- Я не знаю кто я.
- А я не это спрашивал…
Дракон исчез. Молодой человек это сразу же почувствовал. Усталость, игнорируемая прежде, всплыла с яростью раненого быка. Дмитрий покосился на припаркованную «Хонду». Перед глазами всплыл образ профессора Уилберта, орлом поднимавшегося по лестнице. Не отдавая себе отчета в происходящем, Дмитрий повернул вслед. До нужного кабинета молодой человек дошел на автомате. Постучавшись и осторожно открыв дверь, поздоровался с сидевшим за письменным столом:
- Профессор?..
- А, Дмитрий! Заходи, заходи… какими судьбами, мальчик мой?..
- Я хотел, - бодро начал молодой человек, но тут же осекся. – Честно говоря, я не знаю что я хотел…
Профессор смерил его взглядом, заставив аспиранта смутиться. Крупные круглые очки блеснули в неярком свете окна. С минуту держалось напряженное молчание.
- Впервые слышу от Вас, что Вы, мой милый Дмитрий, чего-то не знаете! – наконец протянул старик и снова уткнулся в бумаги, заскрипев своей любимой древней ручкой.
- Она досталась мне от отца, - не отрываясь от работы, обронил он. – Ты ведь видел?
- Простите?.. – сглотнул Дмитрий.
- Не прячься, я ведь чувствую, - щелкнув ручкой и закрыв тетрадь, Уилберт многозначительно посмотрел на юношу. – Кто ты.
- Я – Гепард, - неожиданно для себя отозвался Дмитрий.
- Похвально, похоже!..
- На мне… лев след оставил. И только что говорил с Драконом. Я.
- Лев? – поднялся профессор, - Что за лев? вот это уже важно…
- Но мне говорили… - Дмитрий опустил глаза и замолк на секунду. Вздохнув, продолжил: - Да, имен быть не должно. Я должен сказать что чувствую или вижу, верно?..
Профессор кивнул и утвердительно промычал что-то.
- Белый Лев… Белый и теплый, бесконечно добрый…
- Белый Лев, - понимающе кивнул профессор, подходя к юноше, - Я слышал о нем…
- Я видел помимо только Дракона, Барса и Коршуна.
- Коршуна?! – воскликнул Уилберт, - Когда, где?!
- Я… - Дмитрий замялся и забегал глазами по комнате, - Признаться, этой ночью. Во сне… наверное.
Профессор не ответил. Подошел обратно к столу и оперся на него руками, сняв очки. Молодой человек долго не решался подать голос (что было совсем не похоже на него), потому как профессор замер на месте и, казалось, ушел мыслями в другой мир.
- Я знавал его, - в конце концов ожил тот. – На самом деле… на самом деле это мой отец! – Уилберт обернулся к Дмитрию. Тот стоял потерянный, с широко открытыми глазами. Как ребенок. Сам Димка был детдомовцем.
- А мой… - едва слышно, с дрожью в голосе начал он, так и не закончив фразы. Вопрос повис в воздухе. Профессор глубоко вздохнул и покачал головой:
- Нет, навряд ли. То, что я – Орел, сын Коршуна – большая редкость, - профессор отвел взгляд и сел на подоконник.
Один из лучших видов – институтский сад! Место, привлекавшее иногородних туристов по выходным, столь же прославленное и недоступное, как и ресторан «Грибоедов» у старого мастера пера. Красивейший фонтан в центре блистал огнем водных струй даже зимой, его окружал идеально ровный песочный круг, обрамленный изящными скамьями и мраморными статуями; в замысловатом геометрическом танце, напоминавшем круги на воде во время дождя, замерли тропинки. Меж последними всегда улыбались цветы: ни один магазинный тюльпан не был так прекрасен, как аккуратный солнечный одуванчик или нежный подснежник, взошедший в саду Института; не было той страстной розы, что могла бы назваться королевой рядом с нежным розовым шиповником, охранявшим божественную красоту мраморной Афродиты; нигде не цвели так маки и бегонии, как в этом саду; нигде бы вы более не увидели по весне у ног стройных гладиолусов композиций веселых опят, нигде подосиновики не выступали гвардейским строем вокруг рудбекий – но только здесь!.. а зимой… зимой в саду расцветали снега, в руках студентов кафедры искусств превращаясь в райские цветы или волшебных животных. И веселые, маленькие фонтаны появлялись то тут, то там в этой замысловатой картине, зимой превращаясь в простые статуи. Мрамор и золото казались фаворитами в сияющем великолепии сада, идеально вливаясь в ансамбль институтских зданий, всех до единого построенных в стиле барокко – столь же ярком, по-праздничному сияющем. Сад окаймляли тенистые аллеи бука и кедра, ив и голубых елей. В их тайне прятались удобные скамьи и уютные беседки… разве могло не появиться чудо, когда сам Институт был некогда прихотью Императора, подарком любимой жене? Когда Мария носила под сердцем первого своего ребенка, отец приказал отстроить к рождению его (за семь месяцев!) первое здание Института Девы Марии. Нет, император Андрей III не увлекался учениями, но средь дипломатических сует, в каждой победе на войне единственной отрадой молодого монарха была его прекрасная жена. Мария Алексеевна же, дочь убитого царя, воспитывалась в старом монастыре, сокрывшим в стенах своих древний орден. Их целью была истина, знание, наука…
- Так где же правда? Кто я и кто вы?.. – Дмитрий осторожно приблизился к профессору, - Кто мы?
- Прости, но правды нет.
- Разве так может быть?.. Мы, может, просто ее не знаем?..
- Покажи-ка мне твой знак! – неожиданно встрепенулся Уилберт, - Ты сказал, что тебя пометил Белый Лев – покажи!
- Эмм… ну, хорошо… - молодой человек несколько замешкался, но стал раздеваться. Меньше, чем через минуту профессор смог изучить знак.
- Так-так-так… очень интересно! – он снова надел очки и склонился к груди Дмитрия.
- Что такое, профессор Уилберт?..
- Подожди минутку, я кое-что покажу тебе, - старик быстрым движением снял очки и возбужденно закрутился у книжного шкафа. – Оденься, а то замерзнешь еще, оденься-оденься!.. – он какое-то время шарил по полкам. Дмитрий уже оделся и давно сидел у окна, наблюдая за старым профессором.
- Где же это было… - недовольно бормотал тот, - Я же помню, что Лобачевский… Ах, вот оно! – профессор дотронулся до увесистого тома Фрейда.
- А почему Лобачевский?.. – поинтересовался аспирант, подходя к профессору, - Я не знал, что вы увлекаетесь психологией…
- Я и не увлекаюсь, издание просто достаточно тяжелое… а Лобачевский… книга квадратная! Помоги-ка вытащить!
- Все равно не понимаю, - опуская тяжеленную книгу на стол (ему даже показалось, что когда он стаскивал том с полки, там что-то щелкнуло – настолько увесистым оказалось издание старого секс-психолога), возразил Дмитрий. – При чем тут Лобачевский?
- Потому, что «Педантичность, возведенная в квадрат»!.. – Уилберт многозначительно поднял палец, а Дмитрий рассмеялся:
- Ах, да… слышал я про это прозвище, хотя у него одна фамилия чего стоит…
- Прозвище придумал я на самом деле, а вот над именем ты зря смеешься, - профессор нажал на скрытый крючок и часть шкафа, погрузившись в стену, отъехала в сторону.
- Ничего себе… - присвистнул молодой человек, - Да у вас тут еще и…
- Орден, мальчик мой. Добро пожаловать в Орден Девы Марии!..
Дмитрий вступил в огромную красноватую залу. В центре возвышался круглый стол, бликами полированного дерева отражавший огонь пылавшего в центре светильника, напоминавшего толи огромный факел, толи жертвенник. Грубый каменный пол не покрывал ковер, а высокие своды потолка терялись в темноте. Зала представляла собой идеальный круг, по периметру которого на равном расстоянии располагались закрытые двери. Закрытые все, кроме одной. Молодой человек обернулся и увидел через нее институтский кабинет.
- Профессор Уилберт, позвольте… но разве эта стена не граничит с коридором?..
- Неужели ты думаешь, что мы до сих пор в Андресити? – это был голос профессора Уилберта и не был он в то же время. Интонации, чистота сильно изменились. Дмитрий обернулся, и был уже достаточно поражен происходившим, чтобы спокойно встретиться взглядом с огромной фигурой пожилого мужчины, облаченной в черную рясу с опущенным капюшоном. Это уже не был профессор. На руке магистра блеснул перстень. Дверь захлопнулась позади Дмитрия.
- И что теперь? И как мне обращаться к Вам? – без страха, с величайшим почтением поклонился юноша. Теперь и на нем была ряса.
- Здесь меня зовут магистр Светоч. Ты же – сын Диметры! – старик возложил руку с перстнем на голову юноши. Их окружили звуки приближающихся шагов. Начавшийся как шорох листьев, нарастал с каждой секундой. Шаги переплетались, переговаривались между собой и Дмитрию казалось, что зала огласилась немыслимой полифонической мелодией, означавшей начало мистерии. Мистерии его посвящения!.. Огонь заколыхался, блики языков вторили ритмам десятков сотен шагов, дыхание молодого человека прерывалось, сердце стучало неумолимо. Он почувствовал, как взмокли волосы, из-под руки магистра потекла струйка пота. Дмитрий зажмурился. Он не знал такого волнения прежде, его трясло… звук шагов стал столь громким, что юноша не мог думать о чем-либо, магический танец звука и света, ощутимого даже через сжатые веки, охватил все его существо. В мире не оставалось ни прошедшего, ни грядущего, не было залы. Не было магистра Светоч, не было самого сына Диметры – оставался лишь танец огня и шагов. Все оборвалось в одно мгновение, хлопок десятка отворившихся дверей заглушил все и ветер, моментально пролетевший по зале, потушил огонь. Наступила кристально чистая тишина. Не только звука, но и света. Она длилась секунды, но они показались юноше годами. Единственным ощущением был холод от следа скатившейся капли пота.
- Братья! – голос магистра рассек тишину подобно самурайскому мечу, долю мгновения парящего в воздухе, исчезая от свежей крови. - Смотрите, о Братья!
Светоч отпустил сына Диметры и тот выпрямился, открыв глаза и со спокойным, ученическим достоинством взглянул в глаза появившимся монахам Ордена. Странное ощущение охватывает сознание, когда нельзя увидеть лица, но чувствуешь как смотришь в глаза, глаза их - каждому из них, не задерживаясь ни на одном, не отдавая предпочтений. Когда глаза последнего поздоровались с посвящаемым, магистры двинулись по кругу, переходя от двери к двери. Каждая была открыта и через каждую струился легкий ночной свет. Даже через ту, из которой явились профессор Уилберт и Дмитрий.
- Как твое имя? – раздался голос позади посвящаемого.
- Дмитрий, сын Диметры, - молодой человек вздрогнул и быстро обернулся, но понять кто из ровно идущих монахов задал вопрос было невозможно.
- Что ты хотел знать? – еще один вопрос, и снова из-за спины Дмитрия.
- Зачем вы спрашиваете имя, когда сами отказались от них?
- Вопрос верен. Ответ: чтобы ты сам отказался от своего! – Говоривший по прежнему не мог быть узнан, голоса менялись. Молодой человек снова обернулся, но уже спокойно. Магистр Светоч, очевидно, накинул капюшон и растворился в ряду монахов. Шаги их отбивали мерный ритм, зала постепенно наполнялась звуками, мелодию теперь отыгрывал ветер на трубах каменных коридоров, ночной свет ритмичными тенями двигался вслед за магистрами.
- Я готов, - решительно отозвался сын Диметры.
- Что ты хочешь знать еще?
- То, чего не знаю я. То, чего, возможно, не знает еще никто.
- Кто ты?
- Я – Гепард!
- Чей ты сын, Гепард?
- Диметры, отца я не знаю.
- Твоими отцами станут магистры.
- Я благодарен.
- Что ты чувствуешь?
- Почтение, магистры.
- К чему ты готов?
- Ко всему!
Монахи резко остановились, двери захлопнулись и на секунду зала вновь погрузилась в тишину и мрак. Вспыхнул огонь. Магистры стояли лицом к юноше, скинув капюшоны. Мгновенно он почувствовал, что не должен смотреть на их лица и спрятал взгляд в пламени светильника.
- Не будь готов ко всему, оно невозможно, - негромко, но вкрадчиво произнес Светоч. Один за одним голоса магистров стали раздаваться с разных сторон, переплетаясь в новую мелодию, новый ритм, фоном которых стал огонь.
- Будь готов к жизни.
- Будь готов к знаниям.
- Будь готов к тайнам.
- Будь готов к дождю.
- Будь голов к солнцу.
- Будь готов к ночи.
- Будь готов к рассвету.
- Будь готов к туману.
- Будь готов к прозренью.
- Будь готов к жизни! – повторил голос первого монаха и после секундной паузы Светоч произнес гулко:
- Будь готов к смерти, мальчик мой.
- Но не готовь себя ни к заблуждению мрака, ни к погибели тьмы! – заключил один из магистров, сделав шаг по направлению к посвящаемому, - Ты готов?
- Готов к тому, что вы назвали, магистры! – сын Диметры склонился перед выступившим монахом. Тот подошел и положил руку на плечо молодого человека:
- Встань.
Посвящаемый поднялся.
- Скинь рясу.
Сын Диметры повиновался. Огонь заиграл на обнаженном теле и алый след льва вспыхнул на груди юноши.
- Это правда… - гулко произнес магистр и подошел к столу. Остальные последовали его примеру, каждый встал у пустого кресла. Не занятыми остались два. Два из двенадцати. Юноша замялся, но лишь на секунду. Когда он подошел к одиннадцатому креслу, пламя в светильнике вспыхнуло еще ярче. Огонь оставался на прежнем уровне, но чаша медленно опустилась, исчезнув в полу. Пламя повисло в воздухе, стало извиваться подобно ткани, юноша вдруг понял, что оно материально, что это уже не химический процесс, но вещество… вещество, постепенно приобретавшее форму. Языки огня переплетались, скручивались, фигура вращалась. Постепенно она приобрела форму девушки, длинные одеяния побелели, отдельные языки пламени оформились в крылья. Магистры склонились. Медленно девушка повернулась к сыну Диметры.
- Здравствуй, Гепард! – ее голос звучал чисто и пронзительно, напоминая крик феникса. Юноша даже не стал задумываться откуда он знает как кричит феникс.
- Приветствую тебя, Царица! – не склоняя головы, посвящаемый опустился на колени. Девушка двинулась по воздуху, оставляя за собой обрывки пламени. Светлого, теплого пламени. В том, что оно не может, не должно причинять вреда и уж тем более – боли, молодой человек сомневаться так же не желал. Названная Царицей подошла к юноше и поцеловала в лоб.
- Будь с нами, магистр Диметры! – над головой юноши загорелся огонек, а Царица пересекла стол и остановилась в воздухе на месте светильника, медленно вращаясь. Из-под сводов спустилась тень и, коснувшись двенадцатого кресла, стала маленькой девочкой. Той самой, что говорила накануне с молодым аспирантом на парадной лестнице Института. За спиной ее, тенью опустился Дракон. Девочка села, за ней последовали магистры.
- Теперь мы в сборе, - мягко произнес туманный Дракон (девочка так и не заговорила на протяжении всего вечера).
- Не совсем, Дракон, - отозвалась огненная девушка. – Магистр Диметры юн, ему нужны знания.
- Мы все здесь за знаниями, Царица! Но ты права. Нам есть что рассказать Гепарду, - Дракон поклонился огненной и обратился к молодому магистру:
- Нам всем ясно, что знания твои весьма хаотичны. Позволь мне прояснить некоторые вещи.
Древние греки считали круг идеальной фигурой. Они правы, но есть так же фигура абсолюта. Сфера. Именно в ней заключается все существо. То, что мы называем Бездной. Думаю, что имя Гайя тебе знакомо из древних религий дальнего востока. Первоначально оно обозначает планету Земля, ее внутренний дух. Но в наши дни так зовется лицо Бездны, та сущность, что хранит порядок, поддерживает жизнь и смерть. Бездну можно сравнить с яйцом: крепкая скорлупа держит ее форму, и это есть нерушимые земли Гайи. Затем следует нежная пленка – особая система, обеспечивающая чистоту каналов. Белок – большая часть яйца, не так уж велик в Бездне – это так называемая Внешняя Зона. Самая загадочная, наименее изученная часть ее, постоянно меняющаяся. Желток, как центр ее, состоит из трех крупных частей, трех основных Зон. Каждая из трех разделена на миры, миры – на вселенные. Что происходит дальше с делением ты примерно представляешь себе. Так же миры существуют меж Зон, и есть особое место – Межмирье. Оно в самом сердце, на стыке трех Зон. Что находится там – ведомо лишь Гайе. Мы знаем о неком осевом мире, знаем о мирах сокрытых. Но разгадать существо мироздания пока не в наших силах.
Что тебе нужно знать сейчас, так это то, что есть два типа существ – свободных и созданных по образу и подобию Бога. Свободные есть звери, но свободны они только сердцами. По образу и подобию был создан только Человек, но, получив свободу разума, он утратил свободу сердца. К сожалению, все мы люди и все не свободны в сердцах своих. Но все когда-то были зверьми, свободными жителями иных миров. Где-то нет людей, где-то нет зверей. Где-то они живут наравне, где-то, как на Земле, звери лишены разума. Постой, не спеши возражать! Разум тоже нужно понять, я не говорю о том, что зверь не может мыслить. Это знание не время открывать тебе, однажды ты сам найдешь ответ на этот вопрос.
Звери так же свободны умирать. Они перерождаются в детях своих и умирают, замыкая круг жизни и в этом их бессмертие. Человек наследует вечность, хотя всегда остается смертным.
У людей есть одно подобие – их Создатель, Бог Отец. У зверей нет подобия и посему Бог призвал к нам дары. Каждый из нас не человек более. Ты видишь во мне Дракона, но считаешь драконов сказочными существами. Да, они не живут в нашем мире, но живут в других. Мы – звери. Когда-то мы все были свободны сердцами, когда-то каждый из нас стал лучше подобных себе. Мы стали первыми из. Я – первый из драконов. Ты некогда стал первым из гепардов. Никто из нас не оставил детей в своем мире, но оставили легенды об именах своих. И посему теперь мы не вспоминаем имен. Возможно, ты слышал о том, кто есть Нисей? Ты слышал не все. Они смертны, они звери. Мы – Нисей. Для того, чтобы наследовать вечность и вести каждый свой род, мы перерождаемся людьми. Вот простая истина того, кто мы. Истина того, кто ты и кем суждено после земной жизни нам стать. Свободные сердцем, теперь каждый из нас должен стать свободным разумом.
- Я готов, - решительно отозвался Гепард. – Покажите мне путь.
- Хорошо. Белый Лев да хранит тебя.
- Белый Лев да хранит тебя! – хором отозвались голоса магистров. «Что за чушь?!» - пронеслось в голове Дмитрия, - «Этого всего не может быть!»
- Нет, магистр Диметры. Это - единственная правда, - Царица смотрела прямо в глаза молодого Гепарда. – Тебе многое теперь предстоит познать!..